Кея шел почти на автопилоте, мыслями находясь глубоко в пучинах подсознания и долговременной памяти. Мысли хаотично метались, пытаясь отыскать в закоулках те слова, которыми можно бы было охарактеризовать Гокудеру. Слов не было. Порой попадалась нецензурная брань, но на вкус Хибари она недостаточно емко и экспрессивно могла выразить все то, что выразить было совершенно необходимо. Причем при первой же встрече. Сразу после того, как его патлы окажутся намотаны на руку, а физиономия как следует впечатана в асфальт. Хотя, одно другому, вроде бы, не мешает? Задумчиво почесав подбородок, Кея решил, что все-таки мешает. Во время удара он вряд ли будет слушать. Так что придется потерпеть и сначала врезать, а уж потом высказаться.
Места здесь были живописные, запущенно-урбанистические. Иначе говоря: грязная, обшарпанная окраина. Ветер задувал под полы пальто, носил по улицам какой-то шуршащий мусор и создавал все условия для позитивных размышлений.
Вопрос о том, как можно было лишиться артефакта, был настолько загадочен, что Хибари старался его даже не рассматривать. Иначе, неровен час, можно было или свихнуться, что менее вероятно, или кого-нибудь прибить, что уже походило на сладкую правду. Вполне конкретного кое-кого. А если бы его спросили о причине кровопролития, он бы честно ответил: за кретинизм и от природы патологическое расположение рук. Потому как ягодичные мышцы для их произрастания не предназначены. Но многим людям это совершенно не мешает, вот что обидно. Подробностей пропажи Кея, правда, пока не знал, но и самого факта было достаточно. Впрочем, он верил, что Гокудера прольет ему свет на нюансы сразу после встречи с асфальтом. В крайнем случае, прошамкает что-нибудь средне-вразумительное, если лишится зубов, Хибари и этого хватит.
Кроме того, стоило подумать о том, что путь они держали – трижды ха – к гадалке. Гадалке, помилуйте боги. В гадателей, предсказателей и прочую потустороннюю нечисть Кея верил слабо. Так слабо, что только способности к аналитическому мышлению мешали отбросить гипотетические предположения об их существовании как совершенно и несомненно смехотворные. И то, что у Бьянки что-то там предсказанное якобы сбылось, сомнений не развеивало ни на йоту. Во-первых, он не раз слышал завуалированно-таинственный бубнеж подобных шарлатанов, у котором тумана было куда больше, чем хоть какого-то смысла. Так что если считать сбывшейся фразу а-ля «в темный час распустится цветок твоего сердца и взрастут на нем шипы», то тут и говорить было не о чем. А во-вторых, Бьянки… в общем, не очень он был пропитан доверием к тому, что она считала сбывшимся. Хотя, опять же, подробностей пока не знал. Зато не один год знал всех этих разношерстных идиотов, почему-то образовавших плотное ближайшее окружение десятого босса Вонголы. Правда, если посмотреть на босса… Ничем удивительным окружение уже не казалось.
Наконец-то свернув на нужную улицу, Хибари смерил взглядом пыхтящего сигаретой Гокудеру и скептически скривился. Смолил он с таким видом, как будто это могло выразить весь его траур по этому бренному миру. Ну хоть в запой не ушел, и на том спасибо. Издав тяжкий вздох, исполненный скорби подвергнутого геноциду народа, Гокудера меланхолично бросил окурок в сторону, явно метясь инстинктивно. Кея окурок поймал, не позволив ему долететь до своего лица, едва подавил желание воткнуть его кое-кому в глаз, затушил об асфальт и сделал шаг вперед. «Лицом в асфальт, лицом в асфальт», - нашептывал внутренний голос, но Хибари только пихнул патлатое травоядное в плечо. Легонько так пихнул, тот даже об стену не сильно приложился.
- Рассказывай давай, - Кея скрестил руки на груди, окидывая Хаято долгим, изучающим взглядом. От необходимости теперь таскаться везде с этим полудурком, присматривая, как бы кто ненароком не пришиб, он ощущал невиданный восторг и всплеск энтузиазма. Однозначно. Что может быть лучше, в самом деле?
– Как ты умудрился профукать Пряжку, что там за невиданно чудодейственная гадалка и как нам все это поможет. Только, по возможности, без соплей. А то по глазам вижу, как ты хочешь всплакнуть на чужом плече об утерянном котенке.

Задания Джотто Хранитель Урагана всегда воспринимал с радостью и удовольствием, однако, едва ему назвали список будущих спутников, как он поневоле поперхнулся, сделал глубокий вдох, задержал дыхание, выдохнул, и очень-очень сдержанно и осторожно спросил, так ли это обязательно, стоит ли беспокоить-де сразу трёх Хранителей, отвлекая их от других дел. Однако, Примо мягко, но непреклонно настоял на своём, и вот, теперь Джи предстояло отправляться аж в другую страну в компании двух блазированных, изнеженных, избалованных богатеньких сыночков, праздных белоручек, идеальных представителей касты великосветских раздолбаев, даже представления не имеющих о том, как пахнет настоящий трудовой пот, пресыщенных роскошью и вниманием к их персонам, смотрящих на окружающих так, словно те уже несколько лет как должны им крупные суммы денег, а также бегать вокруг с опахалом и подносить прохладительное, склоняясь в раболепных поклонах… Уууу, как бы ему хотелось вломить обоим! Но нельзя, он же руководитель отряда – во всяком случае, официально так, хотя, ни Спейд, ли Лампо никогда не признают, что ими кто бы то ни было вправе командовать, кроме, разве что, самого Джотто, и то, вероятно, лишь до определённых пределов.

«Проклятье, у меня уже голова от них раскалывается…» - уже спустя полчаса, проведённого в обществе иллюзиониста и грозового лентяя, Джи потирал двумя пальцами правой руки, указательным и средним, лоб, стискивал зубы и боролся с желанием сделать так, чтобы дальше он продвигался уже в гордом одиночестве. Наверняка Деймон ощущал исходивший от Урагана сплошными волнами мощный негативный эмоциональный заряд, но, то ли этому типу было абсолютно пофиг, что испытывает в его адрес "рыжий псих", то ли тот забавлялся, наблюдая за ним. Что до Лампо… Тот явно не чувствовал ничего, просто дрых без задних ног всюду, где можно было хотя бы с натяжкой отыскать горизонтальную поверхность. Хотя, Джи доводилось наблюдать, как "божественный" засыпал стоя, и даже прямо на ходу. У него даже один глаз постоянно закрыт, о чём тут можно говорить?! И, хотя Гроза не шумел, не издавал никаких звуков, даже не храпел – во всяком случае, сейчас, - он тоже бесил Урагана своей абсолютной отстранённостью от общей проблемы, которую явно глубоко имел в виду. Вот чёрт, и почему нужно было назначить именно этих двоих?! Хотя, вечно расслабленный добродушный флейтист, боксёр-святоша и начальник тайной канцелярии представлялись Джи тут с не меньшей натяжкой.

С Алауди бы сталось наручниками его к чему-нибудь по пути приковать, сходить на дело в одиночку, договориться со всеми, а тех, кто общаться и идти на компромисс не пожелает, решив добиваться своего силой, спокойно укатать в бетон, потом вернуться, отпустить и велеть уматывать, потому что он не хочет, чтобы пыхтение напарника под ухом мешало ему думать о высоком по пути обратно в Палермо. От Угецу Джи сам сбежал бы, доведённый до ручки беспрестанным терзанием несчастного музыкального инструмента, а также постоянной мягкой и рассеянной улыбочкой, чтоб его, ну, нельзя же идти убивать людей и вообще сражаться с таким выражением лица! Ну, а святоша просто задолбал бы повторять через каждые три слова про экстрим, и рваться разобраться с проблемами с помощью кулаков. Но этот, хотя бы, знал, что такое настоящая драка, без поддавков, на которые мягкосердечный Асари, кажется, всякий раз до последнего рассчитывающий, что враг покается и перейдёт на путь истинный, был горазд.

«И почему я не мог отправиться один?» - с тоской спросил небеса Джи, но те не ответили, потому что, хотя и вдохновили Джотто назвать своё пламя в их честь, всё же самим Примо не являлись. Хотя, он и сам понимал. Во-первых, так безопаснее, а их босс пёкся о своих Хранителях, будто о родных детях, во-вторых – им только на пользу пойдёт тренировка работы сообща. Одна Семья же, как-никак. Так-то оно так, в теории. А на практике – Ураган уже был на грани безумия. Ну, так ему казалось, хотя, втайне он смутно подозревал, что его разум – далеко не столь лёгкая добыча, выдержит и не такое. Но идти кругом – голова точно шла.

***

Кажется, Деймон даже одним воздухом с ними двумя дышать считал ниже своего самолюбия, поскольку воспользовался первой же возможностью, чтобы оторваться от коллектива. Ну, замечательно, меньше народу – больше кислороду, во всяком случае, когда речь идёт о Спейде, превращающем атмосферу в любом помещении в удушающую одним своим появлением.
Однако, отдыхать им некуда, пора и выдвигаться.
- Эй, подъём! – подтолкнув носком ботинка Лампо в бок, холодно велел ему Джи.
Тот лишь перевалился на другой бок. Игнорируем, значит. Только Джотто у нас, значит, авторитет. Напросился.
- Ну, ладно, по-хорошему ты не захотел…

***

Когда время уже подходило вплотную к назначенной минуте, Деймон Спейд имел возможность наблюдать живописнейшее зрелище – Джи вышагивал по мостовой, как солдат – по плацу, волоча за собой тушу Лампо за шиворот. Швырнув его на мостовую метрах в трёх от ног Деймона, Ураган косо усмехнулся, отвернулся от обоих и раскурил сигарету с видом "и даже не пробуйте мне это запретить".

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Савада стоял в центре комнаты, подняв глаза на часы. Тихие в остальное время, сейчас же каждый шаг секундной стрелки был громоподобен, словно выстрел в ночи. Выстрелы, целью которых была старая жизнь Тсунаёши. При должной фантазии можно было даже представить, закрыв глаза, как пули летят к мишени, медленно, но неумолимо. Кажется, в каком-то фильме это было использовано, но Савада не мог вспомнить, в каком. Казалось, это всё было так давно – как будто в прошлой жизни. Когда всё было проще и легче. Школа-дом, дом-школа, беззаботная юность…
“Но всё сложилось иначе. И я не хотел бы, что бы хоть что-то было иначе.. Я рад, что всё вышло так, как оно идёт сейчас”
Отвернувшись от часов, будущий Десятый Вонгола осмотрелся в комнате. Прикрыв глаза и дав волю воспоминаниям, парень видел своих друзей. Как они проводили время, сидя у него в комнате. Чуть опустив взгляд на столик, Тсунаёши улыбнулся, вспоминая, сколько же здесь произошло. Ламбо, тогда ещё совсем маленький, часто доставлял Тсуне много проблем, и одной из любимых забав было носиться вокруг этого стола, разбрасывая всё, что лежало на полу по всей комнате, или бегая по столу, расшвыривая ногами всё, что по несчастью было на этом столе. От этого комната Тсунаёши, и без того самая грязная комната в доме, приобретала вид форменной свалки. А конец у этого всегда был один.
“ –Ламбо-о, так нельзя!
-Ваа-хаа-хаааааа! Вездеход Ламбо-сана!”
Усмехнувшись, Савада проводил взглядом маленького Ламбо из своих воспоминаний, который, снося всё на своём пути, выбежал из комнаты “Никчемного”Тсуны и понесся вниз, семеня в сторону кухни – ведь после Вездехода Ламбо нужно как следует подкрепиться! Однако, сейчас комната была на удивление чиста – никакой грязи на полу и на столе, будто в этой комнате жил кто-то другой, совсем не Тсуна. Стол, на котором в другое время было полно мусора, тетрадок и книжек, вырванных листочков… Сейчас на столе не было ни пылинки. Ничего. Стерильная чистота.
“А завтра всё это останется в прошлом…”
Тсунаёши подошел к столу, провел по нему ладонью, будто снова убеждаясь в отсутствии пыли на нём, глядя в окно. Стемнело настолько, что улицы почти не было видно – зато было видно отражение молодого человека. На будущего Десятого Вонголу смотрел достаточно высокий юноша, с широко раскрытыми глазами, будто чем-то взволнованный и расстроенный одновременно. Заглянув к себе в сердце, Тсуна понял, что он был немного встревожен. Присев на край стола, он коснулся ладонью холодного стекла, смотря, как капли, разбивающиеся о него, медленно ползут вниз, как автомобильчики, наперегонки. Какое-то время он следил за этими каплями, не думая ни о чем другом, просто наблюдая за некоторыми, угадывая, какая же из капель достигнет оконной рамы внизу первой.
“Но вся жизнь не может быть такой простой… Как эти капли. Завтра всё изменится. Завтра я, возможно, стану Десятым Вонголой…”
Почему-то Тсуна не верил, что этот день когда-либо настанет. Нет, он всегда понимал, что ему придется стать Боссом, но он никогда не думал, что этот день… Настанет так скоро? Или так быстро? Или вообще, что ему когда-то придется быть кем-то большим, чем просто Савадой Тсунаёши. Для него все эти сражения, они никогда не были ради Вонголы, или ради того, что бы кому-то доказать, что именно он – лучший кандидат на роль главы крупнейшей мафиозной семьи. Нет, единственное, ради чего Савада был готов сжать кулаки и подставиться под удар, единственная причина, ради которой он был готов сражаться – была сохранность его друзей. Они были для него семьей. Возможно, где-то в глубине души он думал, что так всегда и будет – он будет боссом Вонголы, но “в каком-то будущем”. Ведь, когда к нему обращались здесь, как к Боссу, он не воспринимал это, как обращение к управленцу, который только раздает приказы, глядя на всех своих подчиненных как на людей, с которыми его связывают исключительно рабочие отношения. В одной игре, которую он играл, казалось, в прошлой жизни, был отряд бойцов, и их лидером был статный, усатый мужчина, а звали его… Усмехнувшись, Тсуна понял, что он не помнит его имени, только то, что к нему все обращались “Коммандор”. Что это не настоящее воинское звание, а обращение к тем людям, которые своими лидерскими качествами заслужили доверие отряда. Наверное, именно такое же значение и имело обращение “Босс” для Тсуны.  Прислонившись щекой к холодному стеклу, он прикрыл левый глаз. Разница температур заставила юношу приоткрыть рот, и он тихо выдохнул, отчего стекло запотело. Провел по стеклу указательным пальцем диагонально сверху вниз, затем ещё раз.
“Икс… Десять…Дечи…Дечимо”
Послышался звук открываемой двери, и Савада увидел знакомые очертания в отражении на окне. Тепло улыбнулся, так и продолжая прижиматься щекой к окну:
- Здравствуй, Гокудера-кун.

Аркобалено недовольно сощурил глаза - этого проявления эмоций благодаря традиционно закрывающему лицо капюшону все равно никто не увидит, но совсем никак не реагировать на Мукуро у иллюзиониста Варии не получалось.
- Бесплатно - не хочу, - отрезал Маммон, наблюдая за потенциальным противником и ожидая от него какой-нибудь гадости. Бывший Аркобалено прекрасно помнил, какой уровень владения иллюзиями продемонстрировал Мукуро на Конфликте, также примерно знал, насколько впоследствии увеличились его силы. "И чего его сюда черт принес?" Какое неудачное совпадение...
Возникновение иллюзии поверх реально существующего помещения Вайпер заметил практически сразу, в основном потому, что был к этому готов. Аркобалено на секунду прикрыл глаза. Его явно не воспринимали всерьез - что ж, возможно, вскоре именно это сыграет Маммону на руку. В конце концов, он сам на Конфликте сделал подобную ошибку, которая едва ли не стоила ему жизни, а теперь эту же глупость совершает Мукуро.
К слову, Вайпер никогда не стремился к реваншу: может быть, другие и воспринимали то поражение как нечто совершенно провальное и недостойное кого-то, вошедшего в семерку сильнейших, но сам Маммон оценивал Конфликт по последствиям. Остался живым? Да. Невредимым? Практически, обошлось без серьезных травм. Его после этого даже Вария не порывалась убить, прикрывшись тем, что "на финальном бою должны присутствовать все Хранители".  В общем, не было причин искать Мукуро и устраивать истерики с требованиями повторного сражения. Не то чтобы Маммон сомневался в своих способностях, просто за растрачивание сил во имя якобы пострадавшей гордости ему не платили.
- Со времени нашей последней встречи ты стал еще более самоуверенным, Рокудо Мукуро, - ровным тоном произнес Вайпер, окидывая изучающим взглядом помещение. - В чем здесь твой интерес, что ты так стремишься мне помешать?
Маммон в душе не чаял, что он такое здесь будет искать. Достоверно известно ему было только одно: это какой-то очень ценный артефакт, за который можно получить довольно много денег. Собственно, Вайпер уже даже знал, кому он его продаст в случае успеха сегодняшней кампании, и уже практически определился со стоимость товара. "Надо поднять цену". Изначально Маммон думал, что ему нужно будет просто зайти в здание и самой сложной частью задания станет именно определение места, где спрятан артефакт. на появление старого противника он никак не рассчитывал.
- С дороги, - чуть ли не приказным тоном обратился к Мукуро Вайпер, стоило тому преградить Аркобалено путь.